Девушка действительно уже достаточно далеко отошла от ванной, она понимала, что за ней, скорее всего, последует разъяренный Измали, но когда там еще до него дойдет, что именно к щенку она обращалась, да и он мог это воспринять как благодарность, а не как извращенную издевку. Впрочем, казалось, надеяться не следовало. И хотя девушка уже, казалось, перестала бояться возможности обрушения на нее гнева Измаила, она была еще немного напряжена. Дверь в ванную хлопнула и пес испуганно кинулся грудью на ту самую дверь, начиная лаять и испуганно царапаться, чуть ли не раздирая дверь на части. Но, казалось, пьяному Измаилу было абсолютно плевать на подобную мелочь. Большие, громкие шаги, Исмена уже было постаралась скрыться за поворотом и закрыть за собой дверь, даже уже повернулась, как вдруг кто-то схватил ее, но не за руку, а за край полотенца. С грохотом посыпались какие-то мелкие предметы из рук, расческа отлетела в комнату, несколько раз подпрыгнув, а Исмена же схватилась пальцами за махровый край полотенца, который так же резко полетел из ее тонких пальцев, даже немного кожу содрала, от такой-то резкости. Девушка тихо вскрикнула и едва повернулась к нему, беспомощно взглянув в его глаза и стараясь чуть отойти, но настырный и явно обозленный парень подступал. Так, что это было... Не слишком ли будет съязвить в этом случае? Вообще... Можно бы и рискнуть. Исмена, храбрясь, немного улыбнулась и выпрямилась.
- Вообще-то, это было мое полотенце, а сейчас ты оставил меня без одежды.
Она неловким движением поправила волосы и взглянула уже более серьезно. Менее спокойным и менее кокетливым голосом добавляя.
- Ах, ты об этом? Да, тебе не показалось, я действительно это сделала...
Она хотела еще что-то добавить, но парень резко схватил девушку и прислонил к стене. Да, как-то странно было в подобной позе стоять перед парнем, когда он тебя еще и к стене прижимает, в этой темноте смотреть в его глаза и медленно дышать. Да, Исмена именно очень медленно и тихо дышала, едва моргая и чуть приоткрыв губы. Боже мой, она не могла отвлечься от него, а какое у него было тело, она ведь его видела. Такое манящее, такое теплое, такое... Страстное, прижаться бы к нему, менее натянуто, более ласково и тепло, а он даже не возбуждался, обидно ведь! Исмена прикусила губу и ярко покраснела. Да уж, размышлять о подобных, предельно эротичных вещах, в тот момент, когда тебя отчитывает парень, который на четыре года старше, было достаточно глупо и предельно рискованно. На лице ни следа стыда и смущения, она даже пропустила почти весь его монолог, продолжая все так же возбужденно краснеть, да что ж такое?! Как бы ей с этим справиться и скрыть? Исмена приоткрыла мягко губы и опустила голову. Он назвал ее садисткой-извращенкой? Какое странное имя, хотелось даже возмутиться и что-то резкое ответить, что-то холодное, но в голову ничего не приходило. Она лишь кашлянула и выпрямилась по стеночке, чуть откинув голову.
- Извини меня...
Короткое слово, она промямли это с безумным испугом, чуть поведя плечом и едва заметно дрожа. На щеках все еще пылал румянец, да и по иным, косвенным признакам, например... Впрочем, это было совсем не важно. Исмена вновь постаралась опустить голову и сделать дыхание более приятным, более стабильным. Но светящиеся голубые глаза остановились прямо но уровне паха парня, да, не самый уж хороший способ для успокоения собственного возбуждения. Пфф. Так, необходимо успокоиться и посмотреть реальности в лицо.
- Я... Я правда над тобой не издеваюсь.
Ура! Она начала-таки думать просто о беседе, а не о том, сколько же удовольствия он сможет ей доставить. Нет, об этом думать не обязательно, а вот... О нет. Кажется, Измаил и не думал слушать эту девушку, он даже не собирался поддерживать ее в ее благородных начинаниях. Он просто и достаточно эгоистично расположил свою голову между ее грудей, тем самым чуть крепче прижимая несчастную Исмену к стене. Мэнлай прикусила губу, смущенно дыша и стараясь не двигаться. Нет, надо все же расслабиться. Но как это возможно? Исмена по-матерински обхватила его голову руками, лишь на мгновение, стараясь нежно погладить его, но он уже выпрямился, словно бы даже и не заметив ее объятий. Он вновь стал грубым, на фоне этой самой грубости, она выглядела такой маленькой и такой хрупкой. Он повторял свой вопрос, но чтобы не было так больно, ей пришлось приподняться на носочки и смело посмотреть в глаза, а его рука соскользнула к основанию шеи. Мэнлай нерешительно качнула головой в сторону своей комнаты, там все еще стояла та самая фотография, но было как-то, практически, наплевать на то, что он так с ней поступил. Сейчас Исмена умудрилась зациклиться на одном лишь мужском теле, лишь на теле мужчины, который сейчас прижимает ее к стене, и, кажется, даже не собирается ее рассматривать, как девушку, он лишь хочет накричать на нее, просто накричать, возмутиться и спустить пар. Исмена обиженно прикусила губу и постаралась подняться чуть повыше. Но все равно ее губы оставались лишь на уровне его шеи, она чуть цокнула языком и ласково подняла руки, скользнув ими по его пальцам, стараясь их ненавязчиво разжать, немного освободиться от этой грубости и подобрать полотенце. Она ласково улыбнулась, чуть отстранившись и вновь вставая на ноги. После, подошла поближе к нему и чуть оперлась на плечи, смущенно шепнув.
- Если ты будешь продолжать раздевать меня и оставлять не только без одежды, но и без тепла твоего тела, тоя я точно вскоре заболею, и никакие пары алкоголя не помогут. Тебе решать, как сейчас поступить, но тебе нужно бы хотя бы позволить мне во что-то одеться или же позволить нырнуть под теплую кровать. Или хотя бы прекратить прижимать к холодным стенам и отстранять от себя.
Она еще более смущенно улыбнулась и вздрогнула, скользнув губами по мочке ушка и отстранившись, стараясь все же выпутаться  из теплых пут приятных и ласковых, возбуждающих сетей. Она облизала губы и аккуратно выдохнула, отходя и стараясь расслабиться, не закашляться и не накинуться вновь на несчастного парня с так надоевшими ему приставаниями. Медленно вздохнув, он шепотом прибавила.
- А еще ты запер моего щенка, хотя он абсолютно ни в чем нее виноват. Он же не знал, что я захочу его, в знак благодарности, назвать именем своего спасителя, которого я уж точно не посмею забыть, но все же, не злись так, постарайся относиться к подобным известиям более дружелюбно... И еще, будь чуть нежнее, а то синяки оставишь. Немало синяков...