Женщина была в прекрасном, убийственно-прекрасном, нежном и чуть ли не влюбленном состоянии. Голубые глаза оживленно светились, а ноздри чуть заметно дрожа, трепетали от прерывистого и немного нежного, хоть и возбужденного дыхания. Ладонь Исмены легла на подлокотник, а взгляд стал серьезнее, жестче, живее. Рабочий день закончился, как, впрочем, и рабочая неделя. Можно было провести остаток вечера так, как заблагорассудится. А чего же именно хотелось этой немного взбалмошной, но, все же, достаточно домашней женщине? Она и сама не могла точно ответить на этот вопрос. Рука немного неуверенно потянулась к телефонной трубке. Женщина увереннее кивнула и вытащила небольшую кожаную книжечку в синем переплете. Она никогда не записывала номера знакомых в пофамильном порядке. Просто не любила, не принимала. Все номера телефонов были записаны в одном порядке, записаны в группы, вроде тех, что позже появились во всех мобильных телефонах, то есть, коллеги, семья, друзья. Разумеется, Исмена не знала, насколько сильно она уподобилась странным изготовителям и инженерам мобильных телефонов. Мэнлай набрала быстро знакомый номер, прислушалась к немного раздражающим и утомляющим гудкам и мягко нажала на клавишу прекращения вызова, набирая следующий номер. Ухоженные, с небольшим ноготочком пальцы семейного психолога быстро набирали номера на крутящемся барабанчике. Какая жалость, все ее старые друзья и знакомые пропадали на работе или же уже ушли гулять. Не важно, ни на одном конце провода она не услышала теплого и знакомого голоса. Чуть испуганно и задумчиво цокнув язычком, женщина вздохнула и потянулась к сумочке. Она наткнулась на не самое приятное имя в списке людей. Точнее, имя-то было замазано чернильным карандашом, но Исмена-то знала, кто скрывался под этим странным и темным слоем. Да, телефона его она не знала, но так вот вычеркивать имя человека, заставившего ее стать лесбиянкой, хоть и не навсегда, на несколько лет, нельзя было вычеркивать подобным образом. Да, это был Заррит. Хм, а можно было бы его и поискать, почему бы и нет. Нет. Жесткое и негативное нет. Они не виделись девять лет и ни Исмена, ни, как она была уверенна, Измаил, не жалели о потере подобных отношений. Женщина захлопнула книжечку и швырнула ее в сумку, стараясь побороть странное, вновь прожигающее легкие желание курить. Она немного поморщилась, пора покончить с этой наимерзейшей привычкой. Никотин уже несколько лет не имел права служить для нее неповторимым успокоительным. Как, впрочем, и неприятный, мерзкий, ужасный алкоголь, сводящий с ума, вызывающий головокружение, радость, эйфорию, восторг, желание... Мэнлай быстро и уверенно остановила восторженный поток мыслей завязавшей алкоголички, уверенно пытаясь забыть о восторге и возбуждении алкоголя, наркотиков, секса и сигарет. А самым лучшим успокоительным сейчас служила бы достаточно оживленная прогулка. Кстати, ее же дома заждались. Воспоминание пришло неожиданно, буквально, как снег на голову свалилась. Исмена почти подпрыгнула на месте, схватила сумку и выбежала из здания.
Увлекались ли Вы когда-нибудь спортивной борьбой? Согласитесь, вполне забавное зрелище и достаточно интересное занятие. Исмена, практически, именно этим шагом направилась к "своему" зданию, к своему дому. Девушка грамотно не отрывала одновременно обе ноги от земли, дабы не перейти на злополучный бег. Каждый человек безумный ребенок в душе, только кто-то умеет прислушиваться к себе, а кто-то с этой задачей справляется достаточно долго и тягостно. Возможно, дело было в том, что Испена эмпат, возможно, в том, что она была женщиной и давно, безумной хотела иметь детей. Трудно сказать, но она превосходно умела прислушиваться к этому ребенку, свернувшемуся в ней, внутри нее, прислушиваться к собственной душе. А сейчас ребенок до буквального сумасшествия хотел играть. А отказывать себе нехорошо, верно же?
Игра закончилась, когда женщина со скрежетом вставила ключ в немного заржавевший от времени замок. Она жила все там же, где жила и девять лет назад. Все еще одна, ну почти. Когда Исмена открыла дверь, на нее кинулась собака, уши которой едва ли доходили до колен дамочки. Собака тут же поднялась на задние лапы, передними лапами опираясь о ноги хозяйки и высунула язык.
- Ты мой хороший, Изечка, ждешь меня? Ничего не натворил?
Она весело рассмеялась, обнимая собаку за большую голову с чуть торчащими вверх ушами, нежно прижав ее к себе и поглаживая. Пес активно и весело изворачивался, стараясь языком достать ладоней девушки, вылизать ее. Да, многие кошатники так не любили собачьи слюни, но Исмена была откровенной и неповторимой собачницей. И поэтому подобное выражение ласки, любви и преданности не вызывало у нее ни раздражения, на отвращения. Лишь едва сдерживаемый кайф. Наслаждение. Мэнлай все же поднялась на ноги, ненавязчиво подталкивая собачку ко входу в квартиру, захлопнула дверь и бросила вещи в кресло, одновременно сбрасывая с ног небольшие, достаточно симпатичные туфельки.
- Да, милый, сейчас мы пойдем гулять. Подожди немножечко. Нужно же переодеться.
Исмена ласково шепнула и сняла пальто, на носочках уходя в свою комнату. Белая блузка, черная юбка, капроновые колготки, все медленно и систематично оказывалось на стульчике,  а из шкафа была извлечена любимая пара джинс-клеш, небольшая футболочка, чулки и толстовка. Вскоре, все это яркое одеяние оказалось непосредственно на девушке, а ошейник, который был перманентно прицеплен к поводку, оказался на шее некогда подобранной нетрезвой девушкой дворняжки. Девушка легко и быстро обула кроссовки и почти выбежала на улицу, впрочем, не прекращая вести светскую и немного сюсюкающую беседу с любимым питомцем, гоняющимся за собственным пушистым хвостом и периодически замирающим, дабы проводить темно-коричневыми глазами очередную мошку, что осмеливалась пролететь над его головой. Весело тявкнув, он, наконец, замер и взглянул на хозяйку, которая все еще пыталась закрыть несчастную дверь, но она слишком уж рассредоточилась - прокладывала мысленно маршрут. Сегодня их прогулка должна была оказаться достаточно долгой, так что необходимо было распределить силы. Впрочем, замок задорно щелкнул и девушка повернулась к лестнице, почти бесшумно спускаясь по лестнице. Ну, если не учитывать грохота от удара когтей и достаточно тяжелого собачьего тела, то можно назвать этот спуск бесшумным.
Подъездная дверь громко хлопнула и девушка выбралась, наконец, на свежий воздух, видимо, от проявления неповторимой радости, задорно чихнув. Изя радостно помчался к первому попавшему кустику, тут же делая собственные вполне естественные дела и уже потянувшись мордой к какой-то девочке. Исмена фыркнула про себя и задорно усмехнулась.
- Боже, Изя, ну что с тобой. Уже, вроде бы,  взрослый мужчина, даже пожилой, а все одно, за девочками бегаешь.
Она кивнула и немного придержала поводок, стараясь остудить пыл своего питомца. Пришлось, все же, применить тяжелую артиллерию и почувствовать себя разлучницей Ромео и Джульетты, так как Исмена задорно оттянула Изю в прямо противоположную сторону, не обращая внимание на сопротивления героя-любовника. А тот сопротивлялся вполне себе активно. Упирался лапами в землю, рычал и даже пытался перекусить поводок. Но вскоре безумная любовь была забыта напрочь, а девушка достаточно быстро проникла в небольшой парк. Странно, ей всегда казалось, что этот парк находился достаточно далеко от дома... Тоже не важно. Собака чувствовала себя уютно и на том спасибо. Остальное же, в действительности, особого значения не имело. Девушка брела по дороге, едва заметно и приятно шаркая подошвами, удобными подошвами кроссовок и почти не обращая внимание на то, чем же занимался ее обожаемый питомец. А тот действительно потешался. Зарывался носом в землю, нюхал и чуть грыз траву, задорно и весело поскуливал и иногда тявкал, впрочем, не подвергая опасности собственную неуклюжую хозяйку. А ее повадки он уж точно знал прекрасно, а так же знал, что пользы от хозяйки со сломанной конечностью гораздо меньше, нежели от здоровой. И прогулки короче и еда не такая вкусная, и игр меньше.
Короче говоря, Изя был вполне себе умной собакой и оценивал собственные силы и возможности. Так что Исмена могла быть вполне спокойна. Вот девушка и расслаблялась, не задумываясь ни о последствиях, ни об опасностях. Она даже не заметила, как оба они, хозяйка и собака, остановились. Пес систематически-медленно приближался к какой-то девушке, или женщине.. Трудно было сразу осознать, насколько взрослая она, а Исмена пока и не задумывалась, так как объект этот не попал еще в более ее взволнованного, восторженного воображения. Чего, как говорилось выше, нельзя было сказать о собаке. Изя буквально весь извелся, стараясь не спугнуть эту девочку, то есть девушку, не напугать, помочь. Сейчас он чувствовал чужие эмоции гораздо лучше собственной хозяйки-эмпата. Исмена же, наконец, проснулась,  точнее, очнулась от этого состояния и дернула на себя поводок, понимая, что холодный и мокрый нос пса находился уже в нескольких сантиметрах от подола одежды девушки. Да, Исмена лица ее не видела, так как дамочка стояла спиной и почти не двигалась, видимо. она надеялась на то, что тут она точно никого не встретит, что ж, ей не повезло. Исмена только-хотела было что-то предпринять: либо развернуться и уйти, либо же начать разговор, как вдруг дамочка у дерева подала голос. Исмена даже подпрыгнула на месте, слава богу, достаточно бесшумно,  она постаралась прислушаться к словам девушки, медленно перенимая ее эмоции. Они пахли терпкостью барбариса, кизила и базиликом. Запах был достаточно холодным и умудрялся даже вызывать легкую головную боль. Отчаяние, женское отчаяние. Исмена судорожно вздохнула и замерла, появился еще и вполне гармонирующий запас терпкого сыра. Она мотнула головой и поняла. Это был солоноватый запах, а значит мантра не возымела действия и нежданная и невинная пациентка все же разрыдалась. Теперь Мэнлай и прислушалась, немного неуверенно переступая с ноги на ногу, а пес прислонился теплым, постоянно увеличивающимся и уменьшающимся боком к ногам хозяйки. Он, как каждый уважающий себя мужчина, как самый уважающий себя пес боялся женских слез и теперь беспомощно поскуливал. Рз, два, три. Пес не выдержал и звонко гавкнул. Настолько неожиданно, что даже хозяйка вздрогнула. Да уж, теперь точно было непросто оказать незамеченной, да еще и эта несчастная мисс могла испугаться. Мэнлай протянула руку, коснувшись кончиками пальцев шершавой коры, и подошла к дамочке со спины, предварительно привязав все еще испуганного пса к веточке, которая так удачно выступала из ствола дерева. И умудрилась заботливо, но все же по-деликатному ненавязчиво обнять девушку за плечи, стараясь не напугать ее и одной рукой чуть поглаживая по голове, покровительственно и достаточно живо. Исмена сделала достойную паузу. стараясь дать успокоиться и возможной собеседнице, и собаке и даже ветру. Им не нужны были посторонние уши, а ветер мог неплохо разнести звук женских рыданий чуть ли не на весь парк. Но, казалось, лишних людей рядом не было, а значит можно было начать тихий, заботливый разговор, точнее, приступить к бессмысленной речи. Исмена мягко отпустила девушку и тихо заговорила, стараясь смотреть прямо ей в глаза и спускаясь почти до шепота.
- Здравствуй, милая, прошу тебя Не бойся меня. Я не причиню тебе вреда, не засмею тебя, не буду приставать с глупыми вопросами и с ненужной тебе заботой, стоит только попросить. Я могу даже уйти, если очень захочешь. Но все же... Мне неожиданно захотелось тебе помочь, ты ведь.. Нет, ты не несчастна, ты просто настолько подавлена и измучена, настолько...
Исмена сбилась и чуть прикусила губу, все еще стараясь поймать взгляд собеседницы, при этом надеясь не увидеть в нем отторжения, ненависти или злобы. Она не хотела заставить девушку чувствовать себя виноватой, она не хотела как-то принизить ее, но и у нее, и у ее собаки было сумасшедшее желание помочь, поддержать. Исмена мимолетно коснулась тыльной стороной ладони мягкой и теплой щеки девушки, стирая с нее горячую соленую слезинку, заботливо и по-доброму улыбнувшись.
- Не бойся...