Черные от возбуждения глаза Соула, не мигая, смотрели в одну точку. С расстояния в десять метров этого затаившегося охотника сложно было разглядеть в общей картине леса, но стоило подойти ближе, и знать, куда смотреть  - вашему вниманию открылась бы занимательная картинка.
Припав к земле, совсем как зверь, заросший мужчина, был напряжен и подобран словно пружина, готовая разжаться в любую секунду. Рельеф его напряженных мышц, казалось, натягивал кожу до такого состояния, что она могла бы лопнуть. Но больше всего завораживало обезображенное шрамом лицо. Глаза горели не человеческим огнем, губа была вздернута, обнажая ряд белых зубов, а желваки на скулах нервно подрагивали вверх вниз. Он чего-то ждал, ноздри широко раздувались при каждом вздохе, делая черты лица совершенно звериными.
Не отрываясь, Декара следил за огромным вепрем, который рыл носом землю в поисках желудей. Конечно, оборотень мог бы охотиться и в облике пса, но это снова бы вынудило его пользоваться силой, а он давно этого не хотел. В руке крепко был зажат кинжал из черной стали, ручка которого была искусно расписана неизвестным мастером, а на лезвии поблескивали не драгоценные, но явно зачарованные камни, которыми были инкрустированы глаза, изображенного там волка.
Наконец, вепрь подошел еще ближе, и мужчина едва не задрожал от накатывающих чувств. Всего пара шажков отделяла добычу от хищника, и ничто не могло прервать эту занимательную игру. Казалось, затихли даже птицы на деревьях, наблюдая за судьбой кабана.

Один шаг, и  кабан был бы вспорот острым ножом охотника, только вот он внезапно остановился, вскинул тупую морду и уставился куда-то. Соул перевел взгляд в туже сторону, и к своей злости узрел какую-то рыжую девку. И нет, чтобы девке молча застыть, давая кабану медленно ретироваться, она спугнула его душераздирающим визгом, и хряк припустил что есть мочи в противоположную от пса сторону. 
С пасти оборотня сорвался раскатистый не человеческий рев, и он, ведомый собственной яростью, метнул нож прямо под ноги рыжей, от чего сталь, по самую рукоятку, вонзилась в землю в паре миллиметров от ноги незнакомки.
- Суккубья дочь!
Рявкнул мужчина, выходя из своего укрытия, чувствуя, как гнев  застилает сознание, мешая внятно выражаться. Хриплый и низкий голос громовыми раскатами сотрясал опушку.
- Что ты вытащилась в лес, если не способна молча пережить встречу с диким животным? Сидела бы дома, мешала бы в котле суп и ублажала бы мужа. Женщины не способны даже к простым усилиям воли, а все суются, куда не следует. Что мне теперь, по-твоему, делать? Я стерег его почти час, а по-прежнему голоден.
Он вскинул руку, от чего нож под ногами девушки растворился, словно бы исчез в небытие, а через секунду в черной дымке возник в руке сына Аида.
- Предполагаю, что именно ты заменишь мне его.
Декара хищно прошелся глазами по фигуре рыжеволосой девушки, и растянулся в плотоядной улыбке.
- Мяса с тебя – меньше, чем с детеныша кабарги, но до завтра мне хватит. А тебя, даже если кто-то и хватится, не найдут. В лесах редко кого находят, а твои кости да потроха растащат местные хищники.
Он дернул за шнур, которым шкура держалась за шею, и та свалилась за его спиной на землю, затем он скинул сумку, ведь девушка не кабан, с ней придется побороться. Оборотень остался лишь в штанах, поясе и сапогах, исполосованная грудь тяжело вздымалась. Чуть согнувшись вперед, мужчина двинулся вперед, явно решив бросится на девушку в любую секунду.