Они ехали по-непривычному долго. Настолько долго, что девушка, пережившая за этот вечер немало переживаний и выпила, не будем таить, немало алкоголя, задремала, чуть опустив голову и стараясь не глядеть в окно. Вскоре они, наконец, добрались до места. Пришлось пробуждаться. Плащ и сумочка все еще лежали на коленях, согрев и ранки, и кожу. Как же неприятно было после этого выходить из теплой машины в холодную ночь. Пока они шли по улице, женщину чуть лихорадило и она по-детски ежилась, чуть поводя обнаженными плечами, но не осмеливаясь накинуть плащ на себя. Ее пугала атмосфера тюрьм и больниц. Почему-то, там ей было настолько трудно дышать в этих местах, что и каждый шаг давался с трудом. Исмена посмотрела на Джона, разглядывая его и стараясь отрешиться от отчаяния, которым был буквально пропитан холодный ночной воздух. Впрочем, казалось, он этого отчаяния не испытывал, от него исходила скорее обида, обида и любовь к ночному времени. А спать хотелось все больше.
Казалось, ее требования выполнять не собирались, так как они с мистером Рейсом оказались в изоляторе, а не в больничном отсеке. Что ж, сейчас хотелось волноваться лишь за него, а не дрожать от сырого и холодного воздуха бетонной комнаты. Она почему-то смертельно не любила бетонные стены, от них пахло старыми и сырыми церквями. А металлическая дверь напоминала подвалы в старых замках, которые она видела в огромном количестве. Там ведь держали заключенных. А сейчас заключенными были именно они. Девушка опустила голову, услышав звук открывающейся двери и тяжелые шаги. Почему он так громко ступал? После сна голова гудела и чуть кружилась, но она не могла не пропустить ни слова из этого разговора. Слишком уж волновала ее судьба этого загадочного мужчины, такого странного, опасного, но все же отчего-то интересного. Ей ничего не грозила, скорее всего, взяли просто за компанию, а вот ему, похоже, шили дело, и уже очень и очень давно.Сейчас лишь появлялись доказательства. Наконец, следователь обратился к ней. Девушка отняла пальцы от ноющего виска и подняла чуть покрасневшие глаза на мужчину, по-привычному придирчиво изучая его внешность. И все же Джон был гораздо приятнее, и пусть он продает оружие, буквально, торгует смертью, эмпата он привлекал гораздо больше, казалось, что его помыслы и эмоции чище, светлее, добрее. Девушка коротко облизала губы, затягивая с ответом и пытаясь выстроить слова в логичную и лишенную лжи цепочку.
- Да, пожалуй, я скажу. Вы задерживаете нас, обвиняя мистера Рейса в том, что он выжил, тогда как его хотели убить. По Вашему мнению. Вы апеллируете тем, что столик был заказан на имя мужчины, не задумываясь о том, что при заказе столика не обязательно предъявлять собственные документы. Во-первых, а, во-вторых, даже документы можно подделать. И еще, я продолжаю настаивать на необходимой госпитализации мистера Рейса. В противном случае Вы нарушаете права человека, и мисс Лиддел вряд ли это оценит. Я думаю, вы знаете о ней. И, скорее всего, подобное дело пройдет через ее руки. Если, конечно, Вы сейчас не пытаетесь настаивать на крупной взятке.
Стукнув пальчиками по столу, девушка качнула головой, пытаясь поправить распушившиеся от сырости волосы и тихо чихнув. Становилось все холоднее и все менее уютно, а обвинения все более и более серьезными. Казалось, что оставалось лишь молиться о благополучном исходе и, наверное, лучше всего было помолчать. Глаза слипались. Девушка медленно вздохнула и моргнула, поворачивая голову к Рейсу и стараясь вникнуть в каждое его слово. Как же хотелось сейчас согреться, погрузиться в мягкую, пушистую кровать с шерстяным пледом, закрыть глаза, прижимая к себе белую и такую дружелюбную собаку. Зарыться носом в ее шерсть, вдыхая аромат такой странной и обычной дорожной пыли, и чтобы замерзших рук коснулось чье-то нежное тепло. Она верила в возможность всего этого. Верила настолько сильно, что почувствовала уже мягкость и тепло кровати, незаметно-сонно покачнулась и открыла глаза. она была все еще в этом изоляторе, а тяжелый и неприятный голос вещал обо всех преступлениях мистера Рейса, угрожая расстрелом. Как же ей хотелось хоть как-то помочь ему, но даже побег с его сотрясением был ужасным вариантом. Интересно, где же сейчас пропадал тот самый охранник, так опекавший своего начальника? Наверное именно сейчас тот был занят поиском решения. Решения о его спасении. Подобные мысли успокаивали и кровавые картины расстрела привлекательного и успешного мужчины сменялись более чем подробным описанием его предстоящей жизни. Вдруг девушка подняла голову, посмотрев на допрашивающего и смерив его взглядом.
- А Вам не кажется, что сейчас слишком поздно для таких мероприятий? Неужели Ваша жена и дети не ждут Вас дома, в тот момент, когда Вы зверствуете и обещаете страшное будущее двум почти ни в чем не повинным людям. Товары мистера Рейса есть почти у каждого уважающего себя человека, а его оружием пользуются даже Ваши ребята. И что ж, Вы будете его обвинять за то, что он не спрашивает, к какой организации относит себя человек, покупающий его продукцию? неужели, он обязан знать, что продает оружие именно террористам? Даже если эта сделка действительно состоялась, Ваша линия ведения дела больше напоминает попытку сфабриковать обвинение.

Девушка вздрогнула, выслушивая слова следователя и беспопомощно взглянула на мистера Рейса, виновато поглядывая на холодного и такого агрессивного следователя. Его речь и его эмоции откровенно пугали девушку и она боялась вникнуть в смысл его слов, оттого и не смогла сразу выделить его вопрос, касающийся взятки. Чуть поведя плечом, она подняла голову, тихо пробормотав.
- Вы злой человек. Злой, гораздо более страшный, чем торговец оружием...
Казалось,  ее не слышали, так как внимание следователя вновь было обращено к Джону и возмущение девушки не имело значения. Репутация, репутация, какая глупость. Вот уже и ей угрожают, какая глупость. Девушка холодно усмехнулась.
- Какая глупость, Вы еще мое старое дело поднимите и вновь обвините в наркомании и в нарушении спокойствия, а потом из этого можно и попытку чьего-нибудь убийства вытянуть.
И она говорила еще и еще, пытаясь уговорить следователя отпустить их хотя бы с допроса. После, взглянув на Джона, она почти что прочла все мысли на его лице и ярко покраснела, чуть кивнув. Да, наивности ей было не занимать. В этот момент следователь решил рассказать ей свою печальную историю. А история была действительно печальная. Но все же Исмена вскинула голову.
- А кто же им разрешение на ношение оружие дал? М? Не Ваши ли родные органы?!
Она говорила коротко, вызывающе, но сама она вжалась в жесткую спинку стула, глядя на побелевшие пальцы следователя. От гнева ее снова спас мистер Рейс, который переключил все внимание Андерсона на себя и вполне удачно. девушка же задумчиво изучала модель наручников, которые фиксировали руки мужчины. Избавиться от таких было легко, хотя и довольно болезненно, достаточно было сломать большие пальцы. По крайне мере, так учили ее, когда девушка еще была срывающимся подростком и не раз оказывалась в подобных местах, правда тогда она обходилась соблазнением следователя и охранников и небольшой драгой. Удавалось не плохо, но сейчас это казалось очень неприятным и неудачным вариантом. Так оно, в общем-то, и было. Девушка очнулась от размышлений и вздрогнула, поднимая голову. Джон Рейс признавался в преступлении. Комната наполнилась ароматом пугающего, зловещего торжества и радости. Исмена сжалась и закрыла глаза. Отчего-то ей стало неимоверно страшно и так хотелось, чтобы мужчина забрал свои слова обратно, сказал, что он пошутил и никакого наказания не последует. Но казалось, что отрицать ничего Джон не собирался. Исмена вздрогнула и вновь чуть прислушалась. Новый триумф напомнил комнату, похоже, что битва была не проиграна, Джон лишь решил насладиться большим триумфом, позволив следователю подняться в своем восторге и счастье повыше, чтобы дому было больнее падать. Она повернулась к двери и проследила за уходящим. Девушка молчала, она лишь робко посматривала на Джона, изучая его. А вот в ее мыслях шумела самая настоящая битва. Она давно была на стороне добра, помогала людям и, наверное, должна была осуждать деятельность продавца оружия, но почему, почему же она тогда всей душой желала ему счастья? Почему не хотелось быть на стороне следователя, почему она не позволила саквояжу взорваться? Ответ был прост. Ей действительно понравился этот мужчина. Вот почему она хотела помочь ему. Дверь вновь открылась и оказалось, что их отпускают, все обвинения сняты, Джон не наврал. Девушка шла следом, изучая спину мистера Рейса и словно наблюдая за его движениями. Вот он освободился от наручников, вот поговорил с кем-то. Дело было закрыто. От этого воздух показался более приятным, нежным и теплым. Исмена глубоко вздохнула и улыбнулась, глядя в глаза Джона. Он предложил ее подвезти, отказываться было глупо. Взгляд упал на тонкие и изящные наручные часы, на губах появилась странная, задумчивая улыбка. Она качнула головой.
- Уже три часа ночи... Я бы не отказалась, но дома мы будем часа в четыре, значит спать лягу к пяти, а вставать надо в шесть, так что мое предложение гораздо веселее и проще, давайте-ка мы отпразднуем Вашу свободу и поближе познакомимся.
Девушка встряхнула плащ, расправляя складочки и внимательно изучая материал. Странно, он не пострадал, как и сумочка, правда она совсем забыла, что же именно случилось с ее платьем и внешним видом. В таком состоянии кафе точно посещать не было смысла. Не сказать, что бы она боялась выглядеть как-то несолидно, но такой вид был даже неприличным.
- Только не в общественном месте, впрочем, я доверюсь Вашему вкусу и желанию. Как Вы решите, так мы и поступим. И по дороге расскажете о своей работе и о том, что же ожидает того человека...
Она вновь улыбнулась, надевая пальто и сделав несколько шагов по территории. Она получила какой-то ненормальный заряд светлой энергии, заключенные спали, отчего девушка чувствовала себя гораздо уютнее. Заключенные видели сны. После всего, что произошло сегодня, она могла почти со стопроцентной уверенностью сказать, что она действительно эмпат. Совсем скоро она сможет посетить книжный и узнать об этих способностях побольше. Девушка вновь обернулась к Джону и раскрыла сумочку, отыскав взглядом кинжал, она кивнула, впрочем, немного удивляясь тому, что его у нее не забрали. Интересно, могла ли она попозже обратиться к Джону и попросить его осмотреть эту вещь? Наверное, ответ на свой вопрос она могла получить через несколько дней.
>>> Библиотека

Отредактировано Исмена Мэнлай (21-07-2012 18:37:37)