>>> Следственный изолятор. Допросная.
Мда... Неприятная ситуация, но что поделать. Женщина лишь молча кивнула. Конечно, какие могут быть ночью дела. Может быть, он направился к жене или к любовнице, снимать напряжение? Визитку дал.. Мог бы и сам номер телефончика попросить. И с какой стати ей звонить ему после подобного обращения. Она женщина двадцати семи лет. Достаточно молодая и достаточно красивая, более чем обеспеченная. Она найдет себе дело. И сможет, черт знает во сколько, самостоятельно добраться до дома. Не попрощавшись со своим новым знакомым, она отвернулась и с гордой уверенностью молодого павлина направилась к воротам. Сейчас она не чувствовала ничего, ни давящей тяжести тюремных заключенных, ни каких-либо эмоций привлекательного мистера Рейса. Цепкие и тонкие пальцы скомкали визитку и она кинула жалкий комок бумаги через плечо. Захочет - сам найдет ее номер телефона и позвонит. Не захочет - значит судьба найдет ей вариант, более подходящий для желающей обзавестись семьей девушки.
Она подошла к тюремной стене и, наконец-таки, увидела несчастную повозку. Странно, она была запряжена яком, а возничий возился с упряжью. Исмена тихо и достаточно вежливо кашлянула, стараясь привлечь к себе внимание. Казалось, ее услышали.
- Кхе... Прошу прощения, за беспокойство. Я не узница, меня только что отпустили, но полицейские, отчего-то, не привыкли развозить отпущенных осужденных по домам. Я, конечно, могла бы попробовать дойти сама, но тут часов пять пешком идти, а утром надо появиться на работе и постараться сделать там хотя бы что-нибудь осмысленное... Я могу хорошо заплатить...
Она виновато вздрогнула. Мужчина сказал, что платы с нее не возьмет и вполне готов отвезти девушку в город, тем более, туда он и направлялся. Довольная таким поворотом событий Мэнлай, ко всему прочему, изрядно уставшая, не подумала о том, что, в обшем-то, достаточно опасно отправляться в путь с незнакомым человеком, ночью, встретив его, при всем при этом, у следственного изолятора. С другой стороны, она села за один столик с явно не самым честным человеком Хэлгарда, чуть не погибла от взрыва и з-за него же попала вэто не самое приятное место. Так что хуже не будет. Ужас. Ей вновь хотелось курить, а она ведь только-только начала отвыкать. Девушка уже ехала в повозке. Отчего-то, передвигались они окольными тропами, но сейчас это было совсем не важно. Роль играла только сильная обида. Она переплела пальцы между собой и закрыла глаза, при этом усиленно стараясь не заснуть. Тяжелая вышла ночь. И отвратительное знакомство. Она постаралась вспомнить, была ли у нее ночь хуже? Да, была. Она ее почти уже забыла. Но в голове стали возникать странные образы.
Точно, его звали.. Эм.. Как же его звали? Кажется. Нет, не могу точно вспомнить. Измаил, наверное, так. Такое тихое и спокойное имя... Он, конечно, гад, но я ведь тоже виновата... Ладно. Лучше не думать о нем. Та ночь была не самая лучшая. Даже не помню, было ли у нас что или не было. Наверное, все-таки, не было. ведь в противном случае я бы запомнила. Ну хоть что-нибудь точно запомнила бы. Или же он не самый опытный и способный мужчина. Это уже не важно, право. Сейчас важно лишь не заснуть.
Девушка отрешилась от скверных воспоминаний и села поудобнее, посмотрев на мужчину и тихо попросив отвезти ее в библиотеку. Спать было уже бессмысленно. Пить тоже. А вот почитать рефераты выдающихся психологов или просто любимые ею произведения прошлых веков, которые справились с общественным мнением и остались все же известными через десятилетия после смерти их отцов. Казалось, возничем осточертела одинокая дорога и репертуар из известных ему песен. Так что сежду ним и его странной ночной пассажиркой завязался достаточно горячий литературный спор.
Прошло несколько часов. Трудно сказать, длинными они были или же все же пролетели незаметно, но повозка остановилась в подворотне, невдалеке от библиотеки. И теперь девушка могла спокойно отдохнуть. Сойдя с повозки, она все же постаралась оставить деньги столь отзывчивому мужчине, но он отказался, поблагодарив за приятную компанию.
Девушка поправила красивый светлый плащи и направилась к изящному зданию городской библиотеки. Исмена бесспорно любила этот проспект. Многие здесь уже узнавали ее и приветливо улыбались, но не сейчас. На улицах было пустынно и узнавать ее могли лишь разнообразные здания. За крышами домов было видно, что солнышко уже поднималось, хоть и медленно. Становилось светлее с каждой минутой. Впрочем, Исмене было этого и не нужно. Тут она могла ориентироваться с закрытыми глазами.
Аккуратно толкнув плечом массивную дверь, девушка вошла в знакомое до боли здание. Конечно, подобное великолепие на сотый или тысячный раз должно было уже наскучить, или же, по крайней мере, перестать вызывать восхищение, но девушка все же была вновь в неописуемом восторге от открывшегося ей великолепия. Пройдя не такой уж большой коридор, в котором зимой или просто в дождливую или слякотную погоду оставляли галоши, она вошла в сам читальный зал. Манящие своим надежным спокойствием столы, огромные стеллажи и привлекающие тома толстых книг успокаивали Исмену, вечно избавляли ее от неприятных мыслей и воспоминаний. Исмена осмотрелась. За столами сидело несколько человек, таких же загульных, как и она сама. А вот библиотекаря на месте не было. Ничего, вернется, а может, он просто залез под стол за бесшумно упавшей ручкой? Кому это важно? Верно. Абсолютно ни кому. Мэнлай сделала несколько тихих шагов, подходя к излюбленному стеллажу, уставшими пальцами извлекла запылившийся за время ее отсутствия том и села за дубовый стол, в задумчивости оглядев посетителей. Несколько человек откровенно и абсолютно бесстыдно дремали, один, мужчина с красивыми длинными волосами, сидел, подперев рукой щеку и уже явно несколько минут бессмысленно пялился в книгу, думая о чем-то абсолютно постороннем. Можно было бы подойти к нему и заговорить о раздумьях и воспоминаниях, но на сегодня девушке абсолютно точно хватало знакомств с привлекательными незнакомцами.
С тихим щелчком раскрылась изящная женская сумочка, из которой Исмена незаметно извлекла зеркальце. Она повернулась спиной к окну, поймав свет уже больше, чем на половину, поднявшегося солнышка, улыбнулась и посмотрела на отражение. Волосы немного измученно смялись, словно бы перенимая состояние своей нерадивой хозяйки, голубые глаза потускнели, в них явно отпечаталась бессонная ночь, под глазами пролегли глубокие синяки. Она никогда не пользовалась пудрой или же тональным кремом, хотя небольшой тюбик всегда аккуратно лежал в кармане ее сумочки. Видимо, сейчас пришел его час. Да и побледневшие губы не мешало подкрасить, чтобы на нее не боялись смотреть окружающие. Аккуратно выдавив из извлеченного тюбика небольшую полоску мази, она легкими движениями замазала откровенно раздражающие ее синяки под глазами. Затем вытерла руки салфеткой и мягким движением подкрасила губы блеском. Марафет был наведен. Теперь можно было читать и без трепетного страха встречать рассвет. Сумочка теперь висела на специально придуманном крючке у стола, плащ "обнимал" плечиками спинку стула, а Исмена вновь невольно погрузилась в воспоминания. Она ведь и в ту ночь, которую она вспоминала совсем недавно, достаточно много крутилась перед зеркалом. Странно, почему она сейчас вспомнила именно это? Ах, ну да, это был переломный момент. Причем, во многих смыслах. Ведь именно в тот день она впервые почувствовала, как сила эмпата взяла над ней верх. Она впервые почувствовала именно не интуицию, а силу... Но тогда не обратила внимание. Сегодня она же начинала к этому привыкать. А еще почему? В ту ночь Мэнлай приняла решение, которое изменило ее ориентацию на целых два года. Как бы ей не пришлось и сейчас менять ориентацию из-за очередного огорчающего ее мужского поступка. И почему все относились к ней либо как к вещи, либо как к маленькой девочке? Она не обижалась уже, нет. Просто, отчего-то стало нестерпимо грустно. Губы чуть скривились в горькой усмешке, и Мэнлай решила занять себя-таки познавательным чтением толстого фолианта. Теперь ни библиотекарь, ни посетители не могли заинтересовать ее, она полностью углубилась в чтение, не замечая ничего вокруг.
+14 
